За тридевять земель, в тридесятом царстве...

Множество сказок начинаются с этих слов. И много кому в голову, как профессионалам-фольклористам, так и любителям-околоисторикам, приходила мысль, что все эти "тридевять" - не просто словесное кружево, а что-то да значат.

Профессионалы, как им и полагается, с выводами не торопятся, а методично выискивают, систематизируют и анализируют факты. И правильно делают. Правда, любопытному дилетанту крайне сложно сходу разобраться в их построениях и правильно понять, что из чего следует и "кто на ком стоял".

Иное дело - любители. С них спрос маленький, и потому они имеют роскошь смелее сорить гипотезами. Увы, вместе с тем любитель склонен ко всем вопросам подходить в лоб. А уж что начинается, когда любитель по совместительству - конспиролог, мистик, политически ангажирован или всё одновременно... Вот и начинают отсчитывать то ли тридевять дневных переходов от Киева, то ли тридевять ландшафтных зон от Аркаима, то ли тридевять планет от Земли (вам смешно, а они это серьёзно).

Что там на самом деле - однозначно сказать сложно. Однако, учитывая контекст применения этой фразы в сказках, есть подозрение, что "тридевять земель" - это совсем не про географию, и даже не про астрономию.

Само по себе "тридевять" в прямом переводе на современный русский язык означает "трижды девять". То есть, двадцать семь. Обычно это объясняют числом дней в месяце по лунному календарю, находят и параллели с количеством каких-либо языческих божеств второго эшелона.

Правда, у вашего покорного слуги есть предположение - дилетантское, не претендующее на истину в последней инстанции и безусловно подлежащее критике, - что в этом числительном после его выхода из употребления вне сказочного контекста редуцировался один слог. И в оригинале там "тринадевять". Т.е., тройка и девятка не перемножаются, а складываются, и на выходе получаем двенадцать. Число, для всей мировой культуры совершенно особенное: двенадцать богов-олимпийцев, двенадцать подвигов Геракла, двенадцать апостолов...

Часто это возводят к двенадцати знакам Зодиака и к двенадцати месяцам. Однако, разбиение небосвода на созвездия и года на месяцы не лишено определённой условности, так что вполне вероятным может быть и то, что они подогнаны под дюжину, особое уважение к которой возникло ещё до того, как зародилась древнейшая прото-астрономия.

Не буду томить: двенадцать - это максимальное число, которое палеолитический охотник, сидящий в засаде на каких-нибудь сайгаков, мог показать товарищу одной рукой (во второй копьё). Как? А по фалангам всех пальцев, кроме большого. Большой палец при этом выступает указателем. Например, на фотографии ниже ваш покорный слуга показывает число семь:

Это если вести отсчёт от третьей фаланги указательного пальца наверх и налево. Как его вели на самом деле - неизвестно, но принцип, думаю, понятен.

Так вот, более вероятным вариант с "тринадевятью"-двенадцатью мне кажется из-за слова "недюжинный". То есть - необыкновенный, выходящий за рамки обыденного. Соответственно, расположенное за тридевять земель тридесятое царство и является недюжинным - то есть, потусторонним. Страной мёртвых.

Сказка, по мнению большинства фольклористов, является аллегорическим описанием обряда инициации. А инициация как раз и предполагала символические смерть и второе рождение.

Это, повторюсь, только моё дилетантское предположение. Которое очень хорошо сочетается с той информацией по теме, которой я располагаю - но, будучи всё-таки в своём уме, я не стану утверждать, что знаю по теме всё. Так что критика, дополнения, уточнения и исправления радостно приветствуются.

Но, будь там хоть двенадцать, хоть двадцать семь, остаётся ещё один вопрос: а почему это число именуется через девятку? Как-то неестественно выглядит, пальцев-то десять.

Здесь многих читателей, полагаю, уже посетила одна догадка. И да, она правильная.

Напомню, обряд инициации - это символические смерть и возрождение. В более поздних уже земледельческих культурах это сводилось к этакому ритуальному театрализованному представлению. Но ранее, в глухом палеолите у охотников и собирателей, смерть отыгрывалась более жёстко и натуралистично. С истязаниями тех, кто проходил обряд перехода во взрослую жизнь. Не жестокости ради - просто тогдашние люди верили, что таким образом человек получает защиту от всяческой потусторонней гадости, поскольку уже побывал на том свете и вернулся.

И да, проходящим инициацию, кроме прочих изуверств, отрубали палец. Потому и "тридевять", а не "двадесять и семь". Чем было, тем и считали.

В оригинальном виде этот обычай сохранился до исторического времени у некоторых африканских племён, чей образ жизни с того давнего времени не особо изменился. Определённые отголоски этого имеются в шаманизме, хотя и не везде в буквальном смысле, и истязаниям (не обязательно настоящим) за всё племя подвергается один специально выделенный шаман. И, как видим, отголосок этого, сохранившийся в одном единственном слове, есть и в наших сказках.

Здесь прошу понять правильно - речь не о том, что древние славяне якобы учиняли такое вот варварство с рубкой пальцев. Само их формирование было уже на том этапе, когда подобная обрядовая жесть замещается чем-нибудь намного более невинным а-ля красной краской помазать, максимум - аккуратно подушечку пальца порезать.

Просто сказки люди рассказывают с тех самых пор, как изобрели речь. Ну, может, самую малость позже. И очень многие элементы сказочных сюжетов - они родом из самого раннего каменного века. Пожалуй, до расселения из Африки - как бы не бесил некоторых расово-озабоченных пациентов тот факт, что они от одного корня с неграми.

Сказки пересказывались тысячелетиями, по возможности - в тех же речевых оборотах, сильно исказившихся, но всё-таки сохраняющих кое-какие реликты самой седой древности. Такие, которые в наше время уже звучат просто художественными присказками, но когда-то имели огромный смысл, возможно - даже грозный и жутковатый.

Разумеется, в полной мере историческими источниками сказка в частности и фольклор в целом быть не могут. Тем не менее, при сопоставлении с иными данными они способны добавить в историческое повествование красок, дать представление о том, как люди древности мыслили и видели мир. А это - дело совсем не лишнее уже и для серьёзных исследований. Так, например, пост-процессуальный подход в археологии, один из наиболее прогрессивных на сегодняшний день, предполагает как раз "влезание в шкуру" древнего человека и анализ находок именно с этих позиций. И здесь данные фольклористики незаменимы.

Как говорится, сказка - ложь, да в ней намёк.

Данные по древним обрядам и их отражению в фольклоре, кроме честной отсебятины про "дюжину", взяты из книги В. Проппа "Исторические корни волшебной сказки".

Источник