 Восстановление авторитета казачества атаман Кубанского казачьего войска
Николай Долуда видит первостепенной задачей. Но чтобы решить ее, каждый, кто
называет себя казаком, должен вспомнить все и вся, чем владели, что умели и к
чему прилагали усилия его предки. Тем более что есть еще редкие люди,
сохранившие знания казачьей родовой науки — казачьего спаса. Он включал в себя
все: и искусство ведения боя, и способ воспитания, и мировоззрение, и образ
жизни. Запорожцы владевших им называли характерниками, у кубанцев знали эту
науку в совершенстве пластуны.
Спас казака — это старинная система подготовки казаков к выживанию в условиях
войны и трудного времени. Спас помогает казаку и самому остаться в живых, и
«други своя» выручить, и народу своему помочь. Это не только искусство ведения
боя, но еще и способ воспитания, мировоззрение, образ жизни. Это казачья родовая
наука, в разных казачьих землях называвшаяся по-своему. У запорожских — казачий
спас, и владели им характерники, у кубанцев знали ее в совершенстве пластуны
(особая казачья пехота). С жесточайшим террором, голодомором и расказачиванием
почти все было уничтожено. Но есть люди, которые сохранили эти древние знания.
Один из немногих спасовцев — Валерий Филиппович Бибяев — приехал на Кубань
недавно, решив поделиться этими знаниями с молодежью, чтобы укрепили они войско
кубанское, а через него и все российское казачество. Возрождение былой казачьей
славы должно пойти с Кубани, уверен Бибяев, ведь, по его словам, именно здесь
больше всего настоящих родовых казаков. Он обосновался в пригороде Геленджика, в
селе Дивноморское, всего несколько месяцев назад. В свои 54 пришел работать в
единственную в этом курортном местечке школу № 12 учителем биологии, но дело
больше в том, что он преподавал в свободное от уроков время. День ото дня в
школьном подвале стали все чаще собираться не только ученики, но и молодежь, и
совсем зрелые мужчины, чтобы освоить сохраненную буквально единицами древнюю
технику боя — спас казака. Занятия пришлось проводить сначала в две, затем уже и
в три смены. А потом он на полтора месяца попал в госпиталь. Болезнь и
отсутствие поддержки сил ему не прибавили, и секцию пришлось закрыть...
Валерия Филипповича мы сначала услышали: по пути в Дивноморское он позвонил
на мобильный и сказал, что ему есть что показать и рассказать об истинном
казачестве и он нас ждет не дождется. Потом увидели необычную видеозапись: прямо
за входной дверью штаба Дивноморского станичного казачьего общества на обычной
табуретке стоял ноутбук, на экране которого Бибяев лихо орудовал нагайкой,
которая в его руках вертелась почище, чем нунчаки. Сам же Валерий Филиппович
стоял рядом и не менее выразительно жестикулировал:
— Разве ж можно простого казака без должной подготовки в рейд по охране
порядка отпускать? Чем ему защищаться, если на него кто, к примеру, с ножом
попрет? Не за спину милиционера же прятаться? То ли дело тот, кто спасом
владеет. Ему не боязно хоть кому навстречу выйти. Он из руки любой нож выбьет,
осадит, но не покалечит разгоряченного человека, какого бы он роста и возраста
ни был. Ведь в казачьем спасе нет весовых категорий. Вышел биться — побеждай. В
былые времена на кулаках побороться до 65 лет выходили, а учить уму-разуму
сызмальства начинали. И развивали не просто координацию, память, внимание, но и
физическое здоровье, и душевное. Вот где суть — начинать надо с малого да с
малыми. Тогда и вырастут из них настоящие бесстрашные воины-защитники. Взять, к
примеру, нашу секцию: прежде, чем начать занятия, я к каждому мальчонке
приглядывался и у родителей, у врача нашего школьного спрашивал про его слабые
места, если оставались сомнения, просил справку принести из поликлиники от
специалиста. Тогда уже и к тренировкам приступать можно, чтобы не согнулся он на
полпути, чтобы даже самые слабые места его усилить. Вот вам и спас: он помогает
казаку самому остаться в добром здравии, и други своя выручить, и народу своему
помочь.
Разговор наш продолжился в военно-патриотическом центре той самой школы, где
совсем недавно все так хорошо начиналось и пока закончилось. Бибяев вспоминает,
как секция увлекала все больше мальчишек, как устанавливали вентилятор в
помещении бомбоубежища, переоборудованном под занятия. Успели сделать многое и
сколько еще могли бы, если была бы хоть мало-мальская поддержка или просто
понимание. Бибяев берет из угла учебную шашку, у которой даже рукоятки нет,
вместо нее — обычная синяя изолента:
— Кого — учить, а кого и переучивать надо. Это ж надо, кавалеристы из
Президентского полка шашку неправильно держат, пальцы себе режут. А многие ли
знают, как бой вести? Он не удерживается и начинает орудовать даже этим подобием
оружия так, что мы невольно отступаем на пару-тройку шагов назад.
— Филиппыч, ты ж не зацепи гостей-то, — предостерегает его дивноморский
атаман Петр Курдиляс.
— Обижаешь, я дистанцию чувствую, хоть глаза завяжи. Вот это и есть настоящее
боевое искусство, а не баловство какое... У казачьей шашки все так задумано, что
ни пораниться нельзя, ни с руки она не соскользнет, и затачивают ее «от» и
«до»...
— Верно говоришь, — кивнул атаман и, уже обращаясь к нам:
— Вот надо собраться и ехать хоть завтра к нашему районному атаману да к
главе, надо решать этот вопрос. Пусть дети занимаются. Пусть растут здоровыми да
настоящими казаками.
А мы тем временем уговорили Бибяева показать себя во всей красе: надеть
казачью форму да взять оружие настоящее: «хотя бы и плеточку боевую». Ехать
пришлось за несколько километров — к новому месту работы Бибяева на хутор
Джанхот. Там, в детском оздоровительном лагере, расположившемся на земле,
принадлежавшей некогда историку, автору двухтомника «История Кубанского
казачьего войска» Федору Андреевичу Щербине, Валерий Филиппович заговорил о
своей истории. Себя он называет родовым ордынским казаком, потому и форма у него
не привычная, не кубанская — гимнастерка и штаны с лампасом в несколько
сантиметров.
— Таким он и должен быть. Скифы лампас из бычьей кожи со спины вырезали, и
после выделки становился он красным. Но носили его не для красоты, нужен он был
для того, чтоб воина защищать — такой лампас той же шашкой не прорубить, она
только скользнет по нему. Что ж до меня, то я вырос в Коломне, в бараке, где
жили и «расказаченные» казаки, и попавшие после Великой Отечественной на Родину
из-за границы, отсидевшие положенный срок. Некоторые из них затаивали свои
знания до поры до времени. Батя мой лет до 12 мне вообще ничего не говорил об
этом, а потом дядька Антон, Макаров дядя Вася (видать, чем-то я им приглянулся)
стали понемногу скрыто обучать всему. Родовые казаки осваивали не только
воинскую традицию, но и любые науки в целом. Что же касается детей — то известна
целая серия упражнений на развитие у них интуитивных основ восприятия
пространства, упражнений для восстановления потерянной силы и духа, да и много
другого. А тренажерами, развивающими у детей объемно-образное мышление, внимание
и память, были предметы казачьего быта: коновязь, клубочек, палка, веревка,
рогатка, нагайка, нож, шашка, конь да строгий взгляд старика. Старик у казаков —
это носитель традиций рода, батька.
Со временем я и сам стал педагогом, но обычным — биологом. В Рязани учился и
работал, есть у меня и научные работы. В Коломне же начались первые казачьи
занятия — в тире учил ребят, как стрелять с закрытыми глазами. Тут ведь что
главное — надо в правде находиться, надо покаяться, прежде чем оружие в руки
брать. Чем душа чище, тем точнее попадаешь, а хитрить кто начинает, агрессивен
кто — тот чуть ли не в своих товарищей целится. От того, сильна ли вера в
человеке, зависит все, без веры же ничего не получится, без веры нет казака.
Здесь уже — в Дивноморской — приходили к нам разные ребята. Тот, кто пришел
сравнить эту систему с другой, остался. Тот, кто к Богу был безразличен,
задумался. Тот, кто просто, как ребенок казака, пришел укрепить традиции и
навыки своего рода, стал полон гордости и уверенности за родовые корни свои, и
сегодня знает цену своим генам! Он теперь точно знает, почему по всему свету
нашему слово «казак» — уважаемо и почитаемо. Казак, начавший заниматься, стоящий
у истоков постижения первых азов этой науки, понимает всю глубину и силу спаса
казака! Вся сказочная сторона спаса исчезает. Наступает твердое убеждение в
понимании промысла Божьего в казаке-человеке, в понимании дальнейшего и
правильного развития и воспитания своих детей. Могу еще от себя передать слова,
сказанные мне молодыми людьми не казачьей крови, но желающими верстаться
казаками после того, как они стали заниматься спасом казака: «Валерий
Филиппович, мы теперь начинаем понимать, чем владели казаки, какими они были и
как жили. Поэтому мы хотим стать казаками. Вы нам только помогите, а мы
обязательно добьемся!». И ради этого стоит дело продолжать, и ради того, чтоб
дети наши крепкими выросли, и ради того, чтоб казаки силу свою почувствовали.
Казак, загляни в душу свою со вниманием! Вспомни предков своих! Подержи в руках
нагайку или шашку свою! Выйди мысленно, а кто может — явно, в степь, в поле,
покрути нагаечку свою, шашечку свою! Помолись Богу и почувствуй его присутствие
в тебе каждой клеточкой тела своего... И если ты казак — все для тебя в этот
момент решится. И вспять никогда ты не пойдешь.
Елена Рыжкова Источник
|
