Ну какой наш человек не любит праздники. Эту  любовь в полной мере можно увидеть открыв народный  календарь, где практически на каждый день приходится минимум  по одной  праздничной дате (а то бывает и несколько). Но за современными названиями праздников народного календаря стоят древние ведические (языческие)  верования.  

Так и свято (праздник) Даждьбога и Марены в народном календаре обозначено как день ПараМона. Кто хорошо учился в школе тот знает, что согласно «Слова о полку Игореве» (и "Велесовой книги") мы являемся внуками Даждьбожьими: «Тогда при Олеге Гориславиче (князь Тьмутораканский), сеялась и росла усобица. Погибала жизнь Дажьбожих  внуков», «Ибо уже, братья, невеселая година восстала,  уже пустыня силу прикрыла! Восстала Обида в силах Даждьбожьих внуков». «Се души Пращуров  наших из Ирия зрят на нас. И там  Жаля  плачет  о нас,  речет нам — якось мы  пренебрегаем, Правью, Навью и Явью. Пренебрегаем мы этим  и истинной гнушаемся, и не достойны быть Даждьбоговыми внуками…»,  «Так молимся богам и имеем чистые души  и телеса наши, и да имеем  жизнь с праотцами нашими  в Богах, сливаясь в единую Правду. Дажьбоговыми внуками будем так»,  «Даждьбоговы внуки мы есть — любимцы божеские»,  «Пьем  Суру – питье,  и славу пять раз в день  речем. Огнища разводим у Дуба. И так Снопа привлекаем и речем хвалу о нем, и мы Дажьбоговы внуки, и не  смеем не хотеть Славы нашей»,  «Эллины богам дают жертву иную и страшную и человеческую. И то не можем делать, так как есть мы Даждьбога внуки и не можем идти  по стопам чужеземцев…» и т.д. То есть Даждьбог является нашим прямым пращуром.

Имя ПараМон так же в образном понимании этого слова означает "Пара-Пра" это "пращур", а Мон-Ман это человек, людина (отсюда и АтаМан - дословно отец людей), то есть  предок  людей. Наверное поэтому во времена гонений на ведическую веру в народном календаре праздник Даждьбога был заменен на созвучный по смыслу день Парамона.

Но вернемся к Даждьбогу и Марене. Почему-то сейчас в большинстве случаев о деяниях наших предков, Богов и Богинь, судят по сказам опубликованным А. Асовым и принимают их чуть ли как не последнюю инстанцию. Я с этим  категорически не согласен, особенно когда речь идет об отношениях  Даждьбога и Марены.

     Господин Асов представляет нам Богиню Мару злюкой погубившей своего Мужа Даждьбога, но я считаю что это не так. Существует множество других вариантов сказаний про Мару Моревну и там её называют прекрасной Королевной любящей и заботящейся о своем муже Даждьбоге. В своих Прославлениях мы почему-то же величаем её добродетельной и заботящейся о своих потомках Богиней. Так где же правда? Решайте сами. Ниже приведен в свободном изложении, один из многочисленных сказов, раскрывающих подлинные отношения наших далеких предков.

 Свадьба Даждьбога с Богиней Мареной.

Даждьбог - Бог Тарх Перунович, Бог-Хранитель древней Великой Мудрости. Был назван Даждьбогом за то, что дал людям Великой Расы и потомкам Рода Небесного Девять Саньтий (книг).

 Марена(Мара) -"МА" это мать,  "РА" это сияние , то есть мать сияния. Великая Богиня Зимы, Очишения, Смены мерности (смерти), Вечного сна, и Вечной жизни.

 Даждьбог и Марена

     

 Жил-был в Сварге Пречистой Даждьбог Перунович, а у него было три сестры: одна богиня Магура, дева-воительница, другая богиня Тара (Заря), третья богиня Девана (Зевана). Как-то пошёл он с сёстрами в Ирий-сад погулять. Вдруг находит на небо туча чёрная, встаёт гроза страшная. 

    — Коли люб ты сестрице, я её не унимаю — пусть идёт!

Богиня Тара согласилась, и соколоподобный Хорс женился на ней и унёс её в свой Чертог. 

Дни идут за днями, часы бегут за часами — целого года как не бывало. Пошёл Даждьбог с двумя сёстрами в Ирий-сад погулять. Опять встаёт туча с вихрем, с молнией. 
    — Пойдёмте, сестрицы, домой! — говорит Даждьбог.

Только пришли они во дворец — как ударил гром, распалася крыша, раздвоился потолок, и влетел орёл. 

Ударился об пол и сделался младым богом Святобором, он и говорит:
    — Здравствуй, Даждьбог! Прежде я гостем ходил, а теперь пришёл сватом. И стал сватать богиню Девану (Зевану). 
Отвечал ему Даждьбог:
    — Если ты люб Деване, то пусть она за тебя идёт, я с неё воли не снимаю. 
Богиня Девана согласилась и вышла за Святобора замуж. Обернулся он орлом, подхватил её и унёс в свой чертог.

    Прошёл ещё один год, говорит Даждьбог своей младшей сестрице: 
    — Пойдем, в Ирии-саду погуляем! 
Погуляли немножко, опять встаёт туча с вихрем, с молнией.   

Вернулись домой, не успели сесть — как ударил гром, раздвоился потолок, и влетел ворон, ударился ворон об пол и сделался добрым молодцем, богом Воданом. 
Прежние были хороши собой, а этот ещё лучше.
    — Ну, Даждьбог, прежде я гостем ходил, а теперь пришел сватом, отдай за меня Магуру.
    — Я с сестрицы волю не снимаю, коли ты полюбился ей, пусть идёт за тебя. 
Вышла за Водана-ворона Магура, и унёс он её в свой Чертог. 

Остался Даждьбог один, целый год жил без сестёр, и сделалось ему скучно.
    — Пойду,— говорит,— искать сестриц. 
 

Собрался в дорогу, сел на коня и поехал и вот видит — лежит в поле рать-сила побитая. 
Спрашивает Даждьбог: 
    — Коли есть тут живой кто,— отзовись! Кто побил это войско великое?
Отозвался ему один из живых:
    — Все это войско великое побила прекрасная богиня Мара-Морена.

Пустился Даждьбог дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему навстречу Мара-Морена, прекрасная:
 

    
— Здравствуй, Даждьбог, куда тебя несёт — по воле аль по неволе?
Отвечал ей Даждьбог:
    — Добрые молодцы по неволе не ездят!
    — Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.

   Даждьбог тому и рад, две ночи в шатрах ночевал, и полюбился Маре-Морене, и женился на ней. Мара-Морена прекрасная взяла его с собой в свой небесный Чертог. 

Пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось ей прогуляться, стала она на войну собираться. 
Оставляет она на Даждьбога все своё хозяйство и приказывает:
    — Везде ходи, за всем присматривай, только в эти пещеры не моги заглядывать! 

Но он не вытерпел, и как только Мара-Морена уехала, тотчас бросился в те пещеры, запретные. 
Отворил Даждьбог дверь, глянул, — а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикованный. 

Богом Велесом силы своей лишённый. 
Просит Кощей у Даждьбога: 
    — Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил — совсем в горле пересохло!
    Даждьбог подал ему целое ведро воды, он выпил и ещё запросил:
    — Мне одним ведром не залить жажды, дай еще!
Даждьбог подал другое ведро. 
Кощей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро, взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать цепей порвал. 

   — Спасибо, Даждьбог! — сказал Кощей Бессмертный.— Теперь тебе никогда не видать Мары-Морены, как ушей своих! — и страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Мару-Морену, прекрасную, подхватил её и унёс к себе. 
А Даждьбог горько-горько затужил о ней, снарядил своего коня и поехал в путь-дорогу:
    — Что ни будет, а разыщу свою любовь Мару-Морену!

Едет день, едет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит.

Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем - Богом Хорсом и закричал:
    — Ах, шурин мой любезный! Как тебе живётся?

Выбежала Тара, встретила Даждьбога радостно, стала про его здоровье расспрашивать, про своё житьё-бытьё рассказывать. Погостил у них Даждьбог три дня и говорит:
    — Не могу у вас гостить долго, я иду искать жену мою, Мару-Морену прекрасную.
    — Трудно тебе сыскать её,— отвечает Хорс.— Оставь здесь, на всякий случай, свою серебряную ложку, будем на неё смотреть, про тебя вспоминать. 
Даждьбог оставил у Хорса свою серебряную ложку и поехал дальше. 

Ехал он день, ехал другой, на рассвете третьего видит дворец ещё лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит. 
Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем - богом Святобором и закричал:
    — Вставай, Девана! Милый наш братец идёт.

Девана тотчас прибежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житьё-бытьё рассказывать. Даждьбог погостил у них три денька и говорит:
    — Дольше гостить мне некогда, я иду искать жену мою, Мару-Морену прекрасную. 
Отвечает Святобор:
    — Трудно тебе сыскать её, оставь у нас серебряную вилку: будем на неё смотреть, тебя вспоминать.
Он оставил серебряную вилку и поехал дальше. 

День едет, другой едет, на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. 
Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем - богом Воданом и закричал:
    — Магура-девица! Поскорей выходи, наш братец идет. Выбежала Магура, встретила его радостно, стала целовать-обнимать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Даждьбог погостил у них три денька и говорит:
    — Прощайте! Пойду жену искать — Мару-Морену прекрасную.
    Отвечает Водан: 
    — Трудно тебе сыскать её, оставь-ка у нас серебряную чашку, будем на неё смотреть, тебя вспоминать. Даждьбог отдал ему серебряную чашку, попрощался и поехал дальше.

День едет, другой едет, а на третий добрался до Мары-Морены. Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами и промолвила:
    — Ах, Даждьбог! Зачем ты меня не послушался — пошёл в пещеры запретные и выпустил Кощея Бессмертного?
    — Прости, Мара-Морена! Не поминай старого, лучше поедем со мной, пока не видать Кощея Бессмертного - авось не догонит!
 

Собрались они и уехали. А Кощей на охоте был. 
К вечеру он домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.
    — Что ты, несытая кляча спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? 
Отвечает конь:
    — Даждьбог приходил, Мару-Морену увез.
    — А можно ли их догнать?
    — Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать её, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть, да тогда вдогонку и ехать — и то поспеем!
Кощей поскакал, догнал Даждьбога.
Сразились они в лютой схватке, стукнул копытом Кащеев конь Даждьбога, и упал он со своего коня. Одолел в этот раз Кощей Даждьбога.
     — Ну,— говорит,— первый раз тебя прощаю, за твою доброту, что водой меня напоил, и в другой раз прощу, а в третий берегись — на куски изрублю!
Отнял у него Мару-Морену и увёз. 

Даждьбог сел на камень и опечалился. Но делать нечего, и он опять воротился назад за Марой-Мореною. 
Кощея Бессмертного дома не случилось.
    — Поедем, Мара-Морена!
    — Ах, Даждьбог! Он нас догонит.
   — Пускай догонит, мы с ним еще раз сразимся и тогда посмотрим, кто кого одолеет. Собрались и уехали. 
Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
    — Что ты, несытая кляча спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
    — Даждьбог приходил, Мару-Морену с собой взял.
    — А можно ли догнать их?
    — Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать-смолотить, пива наварить, допьяна напиться, до отвала выспаться да только тогда вдогонку поехать — и то поспеем! Кощей поскакал, догнал Даждьбога:
    — Ведь я же говорил, что тебе не видать Мары-Морены, как ушей своих!
   
И опять в лютой схватке одолел Кощей Даждьбога, ведь под ним конь чудный-богатырский. Отнял Мару и увёз к себе. 

Остался Даждьбог один, закручинился, но всё равно опять воротился за Марой-Мореною. На ту пору Кощея дома не случилось.
    — Поедем, Мара-Морена!
    — Ах, Даждьбог! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит.
    — Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу. Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
    — Что ты спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?
    — Даждьбог приходил, Мару-Морену с собой взял.
 

Кощей поскакал, догнал Даждьбога, и опять с помощью коня своего волшебного одолел его, изрубил его тело в мелкие куски и поклал в смолёную бочку, взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море, а Мару-Морену к себе увез. 
В то самое время у зятьев Даждьбога серебро почернело.
   — Ах,— говорят они,— видно, беда приключилась!

Орёл бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег, сокол полетел за живой водою, а ворон за мёртвою. 
Слетелись все трое в одно место, разбили бочку, вынули куски Даждьбога, перемыли и сложили, как надобно. 
Ворон брызнул мёртвой водою — тело срослось, соединилось. 
Сокол брызнул живой водою и — Даждьбог вздрогнул, встал и говорит:
    — Ах, как я долго спал!
    — Еще бы дольше проспал, если б не мы! — отвечали зятья. — Пойдем теперь к нам в гости.
    — Нет, братцы! Я пойду искать Мару-Морену.

Приходит к ней и просит:
    — Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго коня.

Вот Мара-Морена улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.
Кощей сказал:
    — За тридевять земель (то есть за пределами 27 планет нашей солнечной системы), в тридесятом чертоге, за огненной рекою разделяющей миры(граница междумирья выглядит как огненная река), живет бабушка Яга, у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг всего света облетает. Много у ней и других славных кобылиц, я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то Яга дала мне одного жеребёночка.
    — Как же ты через огненную реку (границу междумирья) переправился?
    — А у меня есть такой платок — как махну в правую сторону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет!

Мара-Морена выслушала, и пересказала все Даждьбогу, и платок унесла, да ему отдала. 
Даждьбог переправился через огненную реку и пошел к бабе Яге. 
Долго шёл он, не пивши, не евши. 
Попалась ему навстречу заморская птица с малыми детками. 
Даждьбог говорит: 
    — Съем-ка я одного цыпленочка. 
    — Не ешь, Даждьбог! — просит заморская птица.— В некоторое время я пригожусь тебе.

Пошел он дальше, видит в лесу улей пчёл.
    — Возьму-ка я, — говорит, — сколько-нибудь медку. 
Пчелиная матка отзывается:
    — Не тронь моего мёду, Даждьбог! В некоторое время я тебе пригожусь.
Он не тронул и пошёл дальше, попадается ему навстречу львица со львенком.
    — Съем я хоть этого львенка - есть так хочется, аж тошно стало!
    — Не тронь, Даждьбог,— просит львица. — В некоторое время я тебе пригожусь.
    — Хорошо, пусть будет по-твоему! 

Побрел голодный, шёл, шёл — и видит: стоят хоромы бабы Яги.

    — Здравствуй, бабушка!
    — Здравствуй, Даждьбог! По что пришел— по своей доброй воле, аль по нужде?
    — Пришел заслужить у тебя богатырского коня.

Баба Яга посмотрела на молодца, и так он ей понравился, что захотела она его у себя оставить, чтоб ей по хозяйству помогал. И решила она дать ему невыполнимое задание. 
    — Изволь, Даждьбог! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня, если упасёшь моих кобылиц,— дам тебе богатырского коня, а если нет, то не гневайся — останешься навсегда у меня. 
Даждьбог согласился, баба Яга его накормила-напоила и велела за дело приниматься.
 

Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты, и все врознь по лугам разбежались, не успел Даждьбог глазами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он запечалился, сел на камень и заснул. 
Солнышко уже на закате, и вот прилетела заморская птица и будит его:
    — Вставай, Даждьбог! Кобылицы теперь дома. 

Даждьбог встал, воротился домой, а баба Яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
    — Зачем вы домой воротились?
    — Как же нам было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть нам глаза не выклевали.
    — Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.

Переспал ночь Даждьбог, наутро баба Яга ему говорит:
    — Смотри, Даждьбог, если не упасёшь кобылиц, если хоть одну потеряешь — остаться тебе здесь навсегда! 
Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по дремучим лесам. 
Опять сел Даждьбог на камень горевать, да и уснул.
 

Солнышко село за лес, как прибежала к нему львица и говорит: 
    — Вставай, Даждьбог! Кобылицы все собраны.
Даждьбог встал и пошёл домой. 
Баба Яга-Золотая нога, пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
    — Зачем домой воротились?
    — Как же нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего света, чуть нас совсем не разорвали.
    — Ну, вы завтра забегите в сине море. 
Опять переспал ночь Даждьбог, наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
    &‐ Если не упасёшь — остаться тебе у меня навсегда. 

Он погнал кобылиц в поле, они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и забежали в сине море, стоят в воде по шею. 
Даждьбог сел на камень, затужил и уснул. 
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
    — Вставай, Даждьбог! Кобылицы все собраны, да как воротишься домой, у бабы-Яги проси самого паршивого жеребенка, который в навозе валяется. Бери его и в глухую полночь уходи из дому. 

Даждьбог встал, пришел в хоромы, а баба-яга и шумит и кричит на своих кобылиц:

    — Зачем воротились?
    —  Как же нам было не воротиться? Налетело пчёл видимо-невидимо со всего света и давай нас со всех сторон жалить до крови! 
    —  Ну хорошо, Даждьбог, ты сумел выполнить мое задание - выбирай самого лучшего жеребца. 
    —  Не надо мне лучшего, отдай самого паршивого жеребенка,— который в навозе валяется.
    —  Нет, этого я не могу тебе отдать, завтра я сама выберу награду за службу. 

Но когда баба Яга заснула, то в самую полночь Даждьбог не дожидаясь утра, взял у неё паршивого жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три раза платком в правую сторону — и вдруг, откуда ни взялся, повис через реку высокий, славный мост. 
Даждьбог переехал по мосту и махнул платком на левую сторону только два раза — остался через реку мост тоненький-тоненький!
Поутру пробудилась баба-яга — паршивого жеребенка видом не видать! Бросилась в погоню, во весь дух на железной ступе летит, пестом погоняет, помелом след заметает. 
К огненной реке (границе междумирья) подлетела, взглянула и думает: «Хорош мост!» И поехала по мосту, но только добралась до средины — мост обломился, и баба-яга еле ноги назад унесла.
 

А Даждьбог откормил жеребенка в синих лугах Сварги Пречистой и стал из него чудный конь. 
Приезжает Даждьбог к Маре-Морене, она выбежала и бросилась к нему на шею:
    — Как тебя воскресили, в тело твое жизненные силы влили?! Даже мне это не подвластно!
    — Так и так,— говорит Даждьбог. — Поедем со мной. 
    — Боюсь, Даждьбог! Если Кощей догонит, быть тебе опять изрублену. 
    — Нет, не догонит! Теперь у меня славный богатырский конь, словно птица летит. 
Сели они на коня и поехали. 
 

Кощей Бессмертный домой ворочается, под ним конь спотыкается. 
    — Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду? 
    — Даждьбог приезжал, Мару-Морену увез. 
    — А можно ли их догнать? 
    — Нет! Теперь у Даждьбога конь богатырский лучше меня. 
    — Нет, не утерплю,— говорит Кощей Бессмертный, — поеду в погоню. 
Долго ли, коротко ли — нагнал он Даждьбога, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею, а в те поры конь Даждьбога ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а Даждьбог доконал его палицей. 
 

После того решил Даждьбог разрушить и логово Кащея, где собирались Тёмные силы(Луна Леля). Сотворил небесный огонь, устроил великую кроду, и спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру. 
Чтоб никто уже не смог собрать его тело воедино. 
   
Мара-Морена села на Кощеева коня, а Даждьбог на своего, и поехали они в гости сперва к Водану, потом к Святобору, а там и к Хорсу. 
Куда ни приедут, всюду встречают их с радостью: 
    — Ах, Даждьбог, а уж мы не чаяли тебя увидеть. Ну, да недаром же ты хлопотал, такой красавицы, как Мара-Морена, во всем свете поискать — другой не найти! 

Погостили они, попировали и поехали в свой небесный Чертог, приехали и стали себе жить-поживать, медок попивать, да детушек рожать. 
От которых пошел род славян - Даждьбожьих внуков. 

Источник