Не только к отдельным деревьям, но и
к лесу или роще в целом, люди всегда испытывали особое чувство. На
первый взгляд может показаться, что лес в мифологии часто выступает в
роли одного из основных местопребываний сил, враждебных человеку.
Однако, в действительности это не совсем так. Не лес противопоставляет
себя человеку, а человек, теряющий первоначальную связь с природой,
лесу. Лес враждебен людям в той мере, в которой сами люди дистанцируются
от него.
Существовали духи и божества, связанные с лесом и определенными, как правило, особо почитавшимися деревьями.
В лесном пантеоне были:
БЕРЕГИНЯ
- изначально в славянской мифологии великая богиня, вместе с Родом
породившая всё сущее. Её сопровождают повсюду светозарные всадники,
олицетворяющие Солнце. Культ Берегини был представлен берёзой -
воплощением небесного сияния, света. Со временем берёза стала особо
почитаться на "русалиях" - празднествах в честь берегинь (русалок).
Берегиня
известная под многими именами, в том числе и в мифологических системах
других индоевропейских народов. В славянском почитании самое часто
используемое имя - Лада.
Со временем славянские народы стали
считать, что брегинь множество. В берегинь превращались невесты,
умершие до свадьбы. Каждого парня берегини считали своим утраченным
женихом и часто сводили их с ума своей красотой. Берегини считаются
добрым духом. Они помогают людям добраться до берега целыми и
невредимыми, защищают их от проказ Водяного, чертей и кикимор.
Количество чистых и нечистых духов в славянской мифологии достаточно объемно, но связанные с лесом и деревьями следующие:
ЯГА
(БАБА-ЯГА) - изначально заботливая Берегиня, которая впоследствии, во
времена христианства, превратилась в страшное, демоническое существо,
которым пугали детей.
Яга -
огрубленное слово "Яшка". Яшей в славянских песнях называли ящура -
некогда жившего на земле и исчезнувшего прародителя всего живого, отсюда
название "ящур". Баба Яга изначально прародительница, очень древнее
положительное существо, хранительница (если надо воинственная) рода,
традиций, детей и около домашнего (часто лесного) пространства.
ЛЕШИЕ
- мелкие духи, род Нежити: лесовик, лисунок, лешак, дикий мужик, Микола
Дуплянский, попутник, боровик, лукавый (согнутый и искривленный, как
лук, и таков же внутренне), Дед, дедок, а также Бесы, Черти, Шишиги,
Мавки, лесные, Упыри, Анчутки, судички и гарцуки (мелкие духи -
помощники Перуна), Оборотни. Нетопыри, чудо-юдо, лесной царь, Лихо
одноглазое, птица Страх-Рах - вот неполный перечень лесных духов,
которые были воплощением леса, как враждебного человеку пространства.
Порой
Леший не отличался от людей, но чаще хозяин леса представлялся одетым в
звериную шкуру, иногда был со звериными атрибутами: рогами, копытами и
т.д. Наделен отрицательными "левыми" признаками: левая сторона запахнута
на правую, левый лапоть надет на правую ногу, мог быть кривой (на левый
глаз), хромой (на левую ногу) и т.д.
ЛЕСАВКИ
- русские злые духи, дед и бабка Лешего. Они очень маленькие,
серенькие, похожи на ежей. Обитают в прошлогодней листве, бодрствуя с
конца лета, до середины осени. Все это время веселятся, водят хороводы,
поднимают листву, шелестят, шебуршатся, копошатся - маленькие лохматые
клубочки за короткое время натрудятся, умаятся, а потом долго спят.
ЛИСТИН
- русский старый, слепой дух, предводитель Лесавок. Его жена и
помощница - Баба Листина. Они нестрашные, хотя, пугать любят. Листин -
слепышь, весь из листьев, Баба его - с туловищем из мха, вместо рук -
еловые шишки, на ногах - лапотки. Они не такие буйные и шустрые, как
Лесавки, сидят в куче листьев подле пня иль оврага, и командуют - кому,
когда шелестеть. Осенью легкий шепоток, сначала слышится - это Листин с
Бабой советуются, и дают Лесавкам заделье. Потом шелест и шум слышатся -
то Лесавки играют.
БОРОВИК - русский дух бора, рощи.
Имеет
вид громадного медведя, но без хвоста, чем и отличается от настоящего
зверя. Питается животными, но иногда заедает людей. Когда люди хотят
увидеть Боровика, чтобы договориться с ним о благополучном выпасе скота,
о том, чтобы вернул пропавших без вести (человека, скотину), излечил от
привязавшейся в бору болезни, берут кошку, и начинают ее душить.
Заслышав, кошачье мяуканье, Боровик выходит из лесу к человеку и
вступает с ним в переговоры.
АУКА
- русский злой дух леса, который в отличие от прочей Нежити не спит ни
зимой, ни летом. Живет в избушке, проконопаченной золотым мхом, вода
круглый год - от талого льда, помело - медвежья лапа, Зимой ему особое
раздолье, когда Лешие спят! Любит он морочить голову человеку в зимнем
лесу, отзываться сразу со всех сторон. Того и гляди заведет в глушь или
бурелом. Вселит надежду на спасение, а сам водит до тех пор, пока не
утомится человек и не уснет сладким морозным сном, обо всем позабыв.
***
О
существовании у славян в древности священных рощ упоминает в "Чешской
хронике" Козьма Пражский (12 в.); о священных рощах полабских славян
сообщает немецкий хронист Гельмольд (12 в.).
Внутри
рощи находилась какая-нибудь святыня - дерево, часовня, крест и др.
Рощи считались заповедными: там не рубили деревьев, не собирали хворост.
В дни престольных праздников там совершались крестные ходы.
Для
мифопоэтического сознания славян характерно последовательное сближение
дерева и храма как священных мест, где совершались обряды.
Об
этом свидетельствуют многочисленные предания, легенды и апокрифические
рассказы о постройке церквей вблизи почитаемых деревьев, а также о
деревьях, посаженных на месте прежней церкви: в Житии Адриана
Пошехонского рассказывается, например, о чудесных целительных свойствах
рябины, посаженной на могиле святого, на месте, где раньше стояла
церковь. В одном сербском предании повествуется о священной сосне: когда
эту сосну сломала буря, ее как местную святыню поместили за иконостас в
церкви. Поляки вешали на старые почитаемые деревья кресты, образки и
др.
Вблизи священных
деревьев совершались различные обряды. У южных славян практиковался
обычай "венчать" молодых вокруг дерева (или предварять этим действием
церковный обряд венчания).
У
сербов, болгар и македонцев многие обряды и торжества проходили у
"записа" - священного дерева (обычно - дуба или плодового дерева), на
коре которого был вырезан крест. В праздник, во время обходаполей с
крестным ходом, священник с прихожанами совершал здесь молебен от града и
засухи; здесь же устраивали праздничные трапезы, закалывали жертвенных
животных, жгли костры на масленицу; вблизи "записа" освящали воду,
крестили детей, давали клятвы, устраивали суды и т.п. Каждый год "запис"
освящали и причащали, обновляя на нем крест и закладывая под кору
ладан.
Старому дереву
лесного орешника- при отсутствии священника - можно было даже
"исповедаться": став на колени и обхватив его руками, человек каялся в
грехах, просил у дерева прощение (см. Орешник).
Дубы,
вязы и другие крупные деревья относились к заповедным. Запрещалось
рубить их и вообще наносить дереву какой-либо ущерб: нарушение этих
запретов приводило к смерти человека, мору скота, неурожаю. Такие
деревья, согласно поверьям, оберегали людей от бед, а также считались
"покровителями" окрестностей - сел, домов, колодцев, озер, охраняли от
града, пожаров, стихийных бедствий.
Характерны
представления о посмертном переходе души человека в дерево. Так,
белорусы полагали, что в каждом скрипучем ДЕРЕВЕ томится душа умершего,
которая просит прохожих помолиться за нее; если после такой молитвы
человек заснет под ДЕРЕВОМ, ему приснится душа, которая расскажет, как
давно и за какие грехи она заточена в это ДЕРЕВО.
Сербы считали, что душа человека находит успокоение в ДЕРЕВЕ, растущем на его могиле.
А
человек, сорвавший с кладбищенского ДЕРЕВА ветку или плод, причиняет
душе невыразимые страдания, и она преследует такого человека по ночам,
мучает его бессонницей и т.п.
С кругом этих поверий связаны славянские баллады о заклятых людях, превращенных в ДЕРЕВО.
В
основе многих поверий и обрядов лежат представления о тесной связи
между человеком и ДЕРЕВОМ, о соотнесенности их судеб и жизненных этапов.
В частности, запреты рубить определенные породы деревьев, обусловленные
верой в то, что ДЕРЕВО, как и человек, должно умереть само
:"Топоромрябину нельзя сечь - пока не засохнет сама своею смертью".
Славяне
поклонялись деревьям, как отдельно стоящим, так и целым рощам. Так,
например, Козьма Пражский (XII век) в Чешской хронике рассказывает о
священных рощах славян, о таких же рощах у полабян пишет и немецкий
хронист Гельмольд (XII век). О почитании деревьев упоминается в "Житии
Константина Муромского", о молитве "в дрова" сообщает и "Слово Иоанна
Златоуста".
В северных
районах Руси существовал культ берёзы. По преданию, на месте города
Белозёрска раньше росли берёзы, которым приносились жертвы. В
Приднепровье был распространён культ дуба. Славяне связывали дубовые
рощи с культом Перуна - грозового бога, покровителя княжеской власти,
военной знати и суда, - считая, что молнии - это карающие стрелы
бога-судьи, а радуга - его лук.
Славяне
верили, что Перун стоит на страже мира явного от мира хаоса и теней -
нави. Это отображено в одном из славянских мифов, рассказывающем о
борьбе небесного бога с богом подземным. Подземный бог (по одним
преданиям - Велес, по другим, более поздним, - черт), убегая от
преследовавшего его Перуна, спрятался в ветвях дуба (или другого
большого дерева) и был поражен громовержцем. Именно поэтому под деревом
нельзя стоять во время грозы. Перун, преследуя черта, вместе с ним может
поразить и человека. Поскольку дуб тесно связан с идеей Мирового дерева
(он возносится своей вершиной над Ирием, а корнями уходит в подземный
Океан), можно сделать вывод о том, что культ дуба у славян является
более древним, чем культ Перуна. Космогонические мифы рассказывают о
железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его
покоится на божественной силе. У славян бытовало поверье, что семена
дуба прилетают по весне из Ирия. Образ этого могучего дерева напрямую
связывался с волей богов, поэтому в древности наши предки творили "суд и
правду" под старыми дубами.
Береза
традиционно считалась женским деревом, ее почитали как символ берегинь,
русалок. У разных славянских народов береза могла принести удачу,
счастье или навести беду. Повсеместно березовое полено закапывали под
порогом новой конюшни, чтобы "кони велись", бросали в печь после выпечки
хлебов, чтобы "ягнята были белыми"; березовую ветку при строительстве
дома устанавливали в переднем углу, чтобы хозяин был здоров.
В то же время в Полесье верили, что
березы, посаженные близко к дому, вызывают женские болезни. Во время
похорон в том же Полесье накрывали женщину ветками березы, а мужчину -
ветками тополя. Поляки считали, что под
Березам
посвящался праздник Семик (ныне - Троица), который отмечается в июне;
когда в селение вносили распустившееся дерево, девушки надевали
березовые венки. Славяне верили, что русалкам принадлежат так называемые
плакучие березы, ветви которых свисают до земли. На бересте писали и
приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например,
заблудившуюся коровушку, подвести под ружье охотнику дичь, помочь не
заплутаться, когда девки пойдут по малину. Так же чтили в этом дереве
женского духа Березу, покровительницу юных дев.
С дубом и березой в различных обрядах и заклинаниях отождествляют мужчину и женщину, юношу и девушку, мальчика и девочку.
Если
ребенок плохо спал по ночам, мать обращалась к дубу (мальчик) или
березе (девочка) с заговором: "Дубе, дубе ты черный! У тебе, дубе, белая
береза, у тебе дубочки - сыночки, а у березочки - дочки. Тебе, дуб и
береза, шуметь да густи, а рожденному, хрещенному рабу божию (имярек)
спать да рости!" (Украина).
Кроме
того, заповедными считались и яворы (клены), вязы, другие
широколиственные деревья. Возможно, из-за того, что листья явора похожи
на кисть человеческой руки, славяне полагали, что после смерти или злым
колдовством человек может быть превращен в это дерево. У славян широко
распространена сказка, в которой ведьма, похитив ребенка, превращает его
в клен, и только сердце матери может узнать в нем свое дитя. Рассказать
о загубленной жизни может и дудочка или гудок, сделанные из ветви
явора.
Рябина, по
поверьям, защищала славян от неудачи и колдовства, из нее делались
волшебные посохи. Верба символизировала быстрый рост и здоровье. Ольха
была оберегом от порчи, непогоды и болезни.
Деревья
запрещалось рубить и наносить им какой-либо вред; дерево, как и
человек, должно было "умереть" само. Если дерево нужно было срубить по
какой-либо причине, у него просили прощения, духам дерева приносили
жертву. А старый орешник мог даже в случае необходимости принять
покаяние у человека. Деревьям молились, им приносили жертвы и дары, к
ним приходили за помощью и исцелением: сначала ему приносили подарок,
говорили с ним, просили о помощи, а после благодарили.
Считалось, что можно просто положить на растение руки или прислонить голову, и оно обязательно заберет себе болезнь или беду.
Славяне
верили, что дерево, в которое ударила молния, получало те же целебные,
живительные свойства, которые приписывают весеннему дождю и "громовой
стрелке". Отсюда и многие обережно-лекарские обряды: чтобы лошади были в
теле, советовали класть в конюшне кусок дерева, разбитого громом; чтобы
спина не болела, нужно было при первом весеннем громе подпереть спиною
дерево или деревянную стену.
Магической
силой обладали и другие деревья. В некоторых из обрядов дереву отдавали
что-либо из своей одежды, вместе с вещью дерево должно было забрать и
болезнь. Так, детей, страдающих сухоткой, клали на некоторое время в
раздвоенное дерево, потом трижды девять раз обходили с ребенком вокруг
него и вешали на его ветвях детские сорочки. Когда возвращались домой,
купали детей в воде, взятой из девяти рек или колодцев, и осыпали золой
из семи печей.
Чтобы избавиться от лихорадки и
других болезней, славяне купались в реках, лесных родниках и колодцах, а
после купания вытирались чистой тряпицей и вешали ее на соседнее дерево
или ракитов куст. Смысл обряда заключался в том, что, смывая и стирая
тряпицей со своего тела недуг, больной вместе с вещью передавал его
кусту или дереву как земным представителям небесного Мирового древа.
Когда истлевала оставленная одежда, должна была сгинуть и сама болезнь.
Славяне
отмечали, что если построишь дом неподалеку от дуба, то проживешь
долго, а вот осина, наоборот, отнимает силы, хотя и облегчает многие
хронические заболевания. С этим деревом у славян связано множество
поверий, обнаруживающих ее связь с колдунами и нечистой силой. Как и
ясеню, осине придана сила оцепенять змей. Славянские мифы утверждают,
что убитого ужа нужно повесить именно на это дерево, иначе он оживет и
укусит. Когда богатырь Добрыня убил змея, он повесил его на осину:
"Сушися ты, Змей Горынчище, на той-то осине на кляпыя". Подобное же
спасительное действие оказывает осина и против колдунов, упырей и ведьм.
Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой
палицы.
Чтобы мертвец, в
котором подозревают злого колдуна, упыря или ведьму, не мог выходить из
могилы, славяне вбивают ему в спину осиновый кол. Чтобы предохранить
коров и телят от нападения ведьм, ставят на воротах и по углам скотного
двора осины, срубленные или вырванные с корнем. Во время чумы рогатого
скота, прогоняя Коровью Смерть, "бьют" ее (размахивают в воздухе)
осиновыми поленьями. Как спасительное орудие против демонского
наваждения, осина может служить и для изгнания болезней. Например, если у
кого-то разболятся зубы, советовали взять осиновый сучок и трижды
прочитать над ним заговор: "На море, на окияне, на острове на Буяне,
стоят высокие три дерева, под теми деревьями лежит заяц; переселись ты,
зубная боль к тому зайцу!" После этого сучок нужно было приложить к
больным зубам.
Ведьма
тоже может пользоваться осиновым колом или веткой для своих волшебных
чар: ударяя этой веткою в грудь сонного человека, она наносит ему
незримую рану и пьет его кровь. Выдоив черную корову, ведьма выливает
молоко в землю и вбивает осиновый кол. Так она отнимает у коров молоко.
Деревья
тесно связаны с идеей смерти, потустороннего мира. Поговорки "дать
дуба"; "глядзелi ў дуба" у русских и белорусов имеют значение "умереть".
По дереву можно было подняться в ирий, на одно из небес; по деревьям
(березам) русалки - умершие дети и девушки - спускались в русалью неделю
на землю и по истечении этого срока возвращались обратно. Чтобы
избавиться от какой-нибудь вещи, ее закидывали на дерево, отдавая ее
"тому свету". Пользоваться вещью, снятой с дерева, означало навлечь на
себя или на того, кто вещью будет пользоваться, болезни и смерть.
Против
свадебных наговоров употреблялась чародеями трава прикрыш. Когда
невесту привозили в дом жениха, знахарь забегал вперед и клал эту траву
на порог дома; невеста ни в коем случае не должна была наступить на нее,
чтобы не навлечь на себя несчастий и наговоров; она должна была
перепрыгнуть через порог.
Использовались
и травы, способные изгонять злых духов (тирлич, плакун-трава),
приносящие пророческие сны (сон-трава), помогающие искать клады и золото
(цветок кочедыжника, или папоротника, разрыв-трава). Травы, которые
должны были обладать таинственной силой, собирали в ночь на Ивана
Купалу, когда все земное зелие-былие получало сверхъестественную мощь,
злую и добрую. Нужно было обладать огромной силой воли и большими
чародейскими знаниями, чтобы эти травы отыскать и завладеть ими, но вера
в их силу заставляла пускаться в опасные поиски многих.
Сведения
о магических свойствах трав и деревьях сохранились в сознании славян
лишь отголосками. Их можно обнаружить в сказках, былинах,
предостережениях. Иногда можно услышать: "Не прячься в грозу под
дерево!", "Не суши на ветках дерева бельё!", "Не ломай дерева!".
Предостережения еще живы в нашей памяти, а вот почему нельзя делать того
или другого, никто или почти никто не знает. Под влиянием христианства
некоторые представления о магических свойствах растений и причинах этих
свойств изменились, некоторые утратились.